Фрагменты причелин, Нижегородская область, конец XIX века.
Автор: Екатерина Кузнецова, исследовательница
«Распознать русалку: шутовки, хитки и фараонки русского фольклора»
При слове «русалка» в первую очередь в голову приходят образы из книг, фильмов и мультиков — романтизированная европейская русалка с хвостом и длинными волосами.
О полулюдях-полурыбах рассказывали и в русских деревнях, но все же не так часто, как о смеющихся или поющих в лесу, бегающих по ржи и качающихся на ветвях женщинах. Эти фольклорные демоницы могли быть красивыми, а могли появиться без лица и в виде безобразных старух с отвисшей грудью.
В народной традиции русалки чаще всего были намного ближе к людям, чем нам сейчас кажется. Их появление могло быть связано со смертью знакомого или близкого человека,
и к нему даже можно было подготовиться. Как выглядит русалка, когда она появляется и какую одежду носит — об этом знал каждый, кто жил в деревне.
Публикуем лекцию о русалках исследовательницы фольклора Катерины Кузнецовой, прочитанную в сентябре 2022 года в «Доме Метенкова» и приуроченную к выставке «Дневник русалки».
О полулюдях-полурыбах рассказывали и в русских деревнях, но все же не так часто, как о смеющихся или поющих в лесу, бегающих по ржи и качающихся на ветвях женщинах. Эти фольклорные демоницы могли быть красивыми, а могли появиться без лица и в виде безобразных старух с отвисшей грудью.
В народной традиции русалки чаще всего были намного ближе к людям, чем нам сейчас кажется. Их появление могло быть связано со смертью знакомого или близкого человека,
и к нему даже можно было подготовиться. Как выглядит русалка, когда она появляется и какую одежду носит — об этом знал каждый, кто жил в деревне.
Публикуем лекцию о русалках исследовательницы фольклора Катерины Кузнецовой, прочитанную в сентябре 2022 года в «Доме Метенкова» и приуроченную к выставке «Дневник русалки».
16+
Я немного расскажу о себе. Меня зовут Катя, я филолог, и моя специализация — фольклористика. Эта область стала интересовать меня во время учебы в магистратуре по фольклористике в РГГУ в Москве, и с тех пор я продолжаю изучать русский и славянский, фольклор, езжу каждый год в фольклорные экспедиции в разные области России. В деревнях я общаюсь с пожилыми и молодыми людьми и узнаю у них, как бытовал раньше и бытует сейчас фольклор.
В поисках русалок я просмотрела много архивных материалов. В первую очередь это полевые записи той московской команды фольклористов, участницей которой я являюсь (лабораторий фольклористики в РГГУ и НИУ ВШЭ Андрея Мороза), которая ездит на Русский Север с 1990-х годов, и не так давно — в российские деревни на границе с Белоруссией. В том числе и поэтому география русалочьих рассказов, о которой мы поговорим, будет гораздо шире, чем в названии моей лекции. Мы не ограничимся Русским Севером и вообще русскими областями, а посмотрим и послушаем украинские и белорусские истории. Ведь чтобы понять, почему тем или иным образом рассказывают про русалку в наших деревнях, нужно посмотреть и те рассказы которые бытуют в более широком восточнославянском контексте. В том числе очень хорошо эти представления развиты в наиболее архаичной области Полесья — а это не только юг России, но и северо-запад Украины и юг Белоруссии.
Моя лекция приурочена к выставке Кати Плечинта и Феодоры Каплан «Дневник русалки». И я проговорю некоторые моменты, важные для связки моей лекции с темой и отдельными образами, которые вы увидели на выставке. История, с которой началась работа над выставкой, связана с захоронением около Лёвихи девушек, пропавших без вести, и нерожденных младенцев. А эти образы в народной традиции очень
мифологизированные, и связаны с таким понятием, как нечистый, заложный покойник. Если говорить кратко, русская традиция разделяет покойных на два типа. Первые — это правильные покойные, их еще называют «деды». Это те, кто умирают в старости, и приходят к людям только в определенное календарное время, когда их приглашают на поминальные трапезы, а потом они спокойно уходят на оставшийся год в свой, загробный, мир. Но есть такая категория покойников, которые не могут уйти спокойно в свой мир, и их души — на небо из-за того, что их смерть нечистая. Это может быть насильственная смерть, или это самоубийцы, или же умершие до крещения младенцы. Они ходят по земле, никуда не исчезают, остаются среди людей и беспокоят их. В первую очередь, приходят к своим знакомым и родственникам. Они опасны для людей, потому что они могут забрать кого-то с собой.
Вторая привязка моей лекции к выставке — это собственно русалочий фольклор, к которому много отсылок есть на выставке. Это, например, белые платья на фотографиях, ведь русалками, по поверьям, часто становились это девушки, которые умерли до замужества, и, соответственно, эти мифологические существа могут выглядеть как невесты. В одном из залов выставки на видео звучит голос женщины. Она рассказывает о том, как встретила русалку в детстве, и звучит текст песни «На Гряной неделе русалки сидели». Чуть позже я поясню, почему русалки сидят именно на Гряной неделе.
В поисках русалок я просмотрела много архивных материалов. В первую очередь это полевые записи той московской команды фольклористов, участницей которой я являюсь (лабораторий фольклористики в РГГУ и НИУ ВШЭ Андрея Мороза), которая ездит на Русский Север с 1990-х годов, и не так давно — в российские деревни на границе с Белоруссией. В том числе и поэтому география русалочьих рассказов, о которой мы поговорим, будет гораздо шире, чем в названии моей лекции. Мы не ограничимся Русским Севером и вообще русскими областями, а посмотрим и послушаем украинские и белорусские истории. Ведь чтобы понять, почему тем или иным образом рассказывают про русалку в наших деревнях, нужно посмотреть и те рассказы которые бытуют в более широком восточнославянском контексте. В том числе очень хорошо эти представления развиты в наиболее архаичной области Полесья — а это не только юг России, но и северо-запад Украины и юг Белоруссии.
Моя лекция приурочена к выставке Кати Плечинта и Феодоры Каплан «Дневник русалки». И я проговорю некоторые моменты, важные для связки моей лекции с темой и отдельными образами, которые вы увидели на выставке. История, с которой началась работа над выставкой, связана с захоронением около Лёвихи девушек, пропавших без вести, и нерожденных младенцев. А эти образы в народной традиции очень
мифологизированные, и связаны с таким понятием, как нечистый, заложный покойник. Если говорить кратко, русская традиция разделяет покойных на два типа. Первые — это правильные покойные, их еще называют «деды». Это те, кто умирают в старости, и приходят к людям только в определенное календарное время, когда их приглашают на поминальные трапезы, а потом они спокойно уходят на оставшийся год в свой, загробный, мир. Но есть такая категория покойников, которые не могут уйти спокойно в свой мир, и их души — на небо из-за того, что их смерть нечистая. Это может быть насильственная смерть, или это самоубийцы, или же умершие до крещения младенцы. Они ходят по земле, никуда не исчезают, остаются среди людей и беспокоят их. В первую очередь, приходят к своим знакомым и родственникам. Они опасны для людей, потому что они могут забрать кого-то с собой.
Вторая привязка моей лекции к выставке — это собственно русалочий фольклор, к которому много отсылок есть на выставке. Это, например, белые платья на фотографиях, ведь русалками, по поверьям, часто становились это девушки, которые умерли до замужества, и, соответственно, эти мифологические существа могут выглядеть как невесты. В одном из залов выставки на видео звучит голос женщины. Она рассказывает о том, как встретила русалку в детстве, и звучит текст песни «На Гряной неделе русалки сидели». Чуть позже я поясню, почему русалки сидят именно на Гряной неделе.
Для нас, городских жителей, образ русалки во многом книжный, и сейчас больше даже кинематографичный. Молодая девушка, с длинными волосами, очень красивая, живет в лесах и в реках, и по распространенным и известным нам всем представлениям, истоки которых — в западноевропейской традиции, у нее есть хвост.
И я покажу вам несколько картинок, которые это подтверждают. Это изображение Луи Ренарда, голландского гравера, книгоиздателя. Он изучал разных морских существ и вот в начале XVIII века вышел такой его богато иллюстрированный ихтиологический том, в котором среди прочих морских животных мы видим и вот такую сирену на одной страничке с раком.
И я покажу вам несколько картинок, которые это подтверждают. Это изображение Луи Ренарда, голландского гравера, книгоиздателя. Он изучал разных морских существ и вот в начале XVIII века вышел такой его богато иллюстрированный ихтиологический том, в котором среди прочих морских животных мы видим и вот такую сирену на одной страничке с раком.
Louis Renard, 1754
Louis Renard, 1754
Сразу оговорюсь, что богатый мир античных сирен, средневековых европейских мелюзин, ундин и mermaids мы сегодня затрагивать не будем. Русалки, о которых вы сегодня узнаете, отличаются одной очень важной деталью: у них нет хвоста.
Эта картинка немного собьет нас с толку. Во-первых, здесь появляется русалка-мужчина. Во-вторых, они-то как раз с хвостами. Но это лубочная картинка — дешевое развлекательное издание для крестьян. Такие картинки носили по деревням и городам уличные торговцы, офени, и их охотно покупали, развешивали по стенам в домах, а потом всей семьей рассматривали их, обсуждали, что-то рассказывать друг другу по мотивам изображения, придумывали сюжеты. Хотя это попадало в народ, к крестьянам, но здесь все же мы имеем дело с фантазией и кругом знаний издателей популярных картинок для народа в XIX веке, и книжными и визуальными источниками, с которыми они работали, нередко тоже западноевропейскими.
Морские сирены, 1866, Литография Ивана Александровича Голышева
Морские сирены, 1866, Литография Ивана Александровича Голышева
Дальше я буду показывать тексты, а не картинки — аутентичные этнографические записи о тех существах и персонажах, которые очень по-разному назывались на большой территории России, но ближе к XX веку объединились под одним названием — «русалка». Мы будем слушать и читать те рассказы, которые в фольклористике называются «былички», то есть тексты, в которых отражаются актуальные верования. Это не сказки. Рассказывая былички, люди говорят о событиях с точки зрения достоверности, поэтому звучат такие фразы: «я это сам видел», «моя бабушка мне говорила», «мне рассказывал знакомый». Но кроме этого вы услышите и более обобщенные поверья, запреты и правила поведения, связанные с русалкой. Все то, что крепко и тесно связывает мир реальности, в нашем понимании, и мир так называемого «сверхъестественного», который для жителей деревни в XIX и XX веках, отчасти и сейчас, является не менее реальным, чем наша с вами реальность, и все вполне считаются с такими существами, как русалки, лешие и домовые. Хотя роль мифологии для городских жителей я бы тоже не стала преуменьшать.
И сейчас я хочу показать вам несколько рассказов о русалках. Вот первый:
[Русалки — это что такое?] Ну, рус.. ну, русалки — это я ня знаю, есть они в самом деле или нету. Обычно… обычно вот Иван Купала — это сядьмого июля этот праздник вот, перяд… перяд Пятром. [Рассказывает, что 6 июля собираются девушки и пускают на воду венки: если потонет — останешься вдовой, если поплывет — будешь с мужем. В эту ночь цветет папоротник.] Ну, а вот надо найтить папоротник цвятущий (но пры моём еще звании нихто, говорить, не находиў) и вот бываеть, что, говорить, прыгайте аккуратно, а то русалка утяне. Русалки. В эту ночь выходеть с… с моря, с рэчки — с воды, с воды — выходять русалки. Но хто их — йих никогда нихто не видаў. (...) [Вы сказали, что нужно прыгать осторожно — куда прыгать?] Разводять костёр, разводять костры на рэчке… ну, на берягу рэчки. И девочки и ребята прыгають через костёр. Прыгають через костёр. И надо аккуратно прыгать, ну, на берягу, чтоб русалка там не появилась. [Она где живет?] Русалка в воде живеть. Но оны в эту ночь выходять из воды. Оны в эту ночь выходять и воды. Поэтому не дай Бог, чтоб к ёй ни прыкоснуться, ни наступить на ее, иначе ўтяне, и человек топится. [Их кто-то видел?] Ну я ж говорю: них… вот, ще нихто не видаў эти… но поверия идуть из… откуда-то-откуда-то, из прошлых вякоў еще даже. [А как они выглядят?] Говорить, что русалкой называется та, которая вот деўственница, и там или обмануў ее парень, ну вот молоденькие, такие, как вы. И яны уходять, топятся, утопленницы. Утопленницы — это называется русаўки. Вот пошла и утопилась. Вот, сама. Ее нихто не топиў, эт сама утопилась, и вот называется это русаўки. [Говорят, они мучатся из-за этого и им крест надо показать?] Чтоб оны перестали мучиться. [А как им показать? Найти?] Ну да, надо же знать, где яна, прымерно, знать, где яна утопилась. Бывае, что и течением унося, ее найдуть там за семь километроў, но яна не там утопилась, а знать именно как то место, где она утопилась. [И что сделать нужно?] Надо читать молитву. С крестом. [На этом месте?] На этом месте, где она утопилась. Но я ж говорю: опять это очень трудно, потому что — ой, утопилася вон, пошла, ну, обмануў ее парень — она уже... ранше ж это грэх быў, ранше больший грэх быў. Это щас же живуть во, гражданскими браками да всё. А ранше ж это шоб ты шла деўственницей замуж, шоб не бай Бог. Ложисся первую ночь — стелять же постели, чтоб простынь утром показала, шоб яна была у крови, потому что это ж грэх больший быў, уже тады всё, тады проклятие на ўсю жись. Поэтому которая обманутая была, ёй уже всё, дальше дороги н… в жизни не. Вот она топится, утопилась тута, одна вот прышла и утопилась, а занясло течение её, може, километров за сямнадцать. Но она ня там, уже надо знать, где она. И тогда бяруть уже крэст, бяруть уже этых, вот, как у нас Хадосочка, эта бабка была — знающие люди — и читаеть молитву.
Это было записано в Брянской области в деревне Рогов в 2018 году от бабушки Анны (родилась она в 1953 году). Что из него мы узнали про русалку? Это утопленница, именно девушка, живет она в воде, и выходит из воды в конкретное время — в ночь на Ивана Купалу, 24 июня по старому, 7 июля — по новому стилю. И в этот день молодым людям и девушкам надо очень аккуратно вести себя у воды — русалка может утащить.
Вот еще одна история, которую рассказали в той же области, в деревне Софиевка, очень близко от Рогова:
[Что делали на Купалу?] Иван Купала… Ну, ня знаю. Это что говоря… не на Ивана Купалу купаться, дескать, нельзя. Купаться нельзя на Ивана Купала, там ищё... Ой, ищё такие якиесь раньше проказники были — русалки выходять с воды. Тые, что топятся, утопленники. Говорять, оны выходять. Особенно ноччу, да. Перед Купалай. И выходять, как… как вот… как человек, хто их видаў, допустим в двенадцать ночи, если там. Это на Ивана Купалу. [Это все утопленники?] Утопленники, которые… угу, ихни души, какся там это, я не знаю. [И их можно встретить?] Тут нам один рассказываэ, яго нема уже, помёр. Как он ишёў. Это было у Петрятинки. Ишёў из клуба, а коло их там клуб… и недалёчко от клуба такое озеро. И ён уже всё, ишёў перед Купалай у двянадцать часоў ночи домой. И с каким-то другом. «И, — говоря, —как глядим… (а там кладка была, рэчечка, и прали люди там, небольшо озерцо), а какие, — говорит, — деўки красивые повышли… [Вздыхает.] И тут на кладке на этой так во… Мы, — говоря, — попугались, но мы, — говоря, — знали, что это вот, выходят этые русаўки. Да, — говоря, — поприбегли домой, говорим мамке: «Там, — гът, — попугали». Гъря: "Да, это ж, — говоря, — сегодня ноччу выходят русаўки и коло рэчки там оны"». Говорят, эты деўки да красивые, такие прям такие, гърят, да… Это на Ивана Купалу. [Если мужчина был утопленником, он тоже превращается в девушку?] Тоже, наверное, мужчина, да. И нельзя это… ты уже как… На озере быть, там, ноччу, или там ти всё… А то они могуть поймать, оны могут поймать и защекотать. [Усмехается.] [До смерти?] Да. Так говорят. [Усмехается.] Ой, Господи, всякое не… не знаю что да… [Нельзя от них как-то защититься?] Ну, наверно ж можа, не знаю. [Не рассказывали?] Такого не знаю уже. Ну, вот такое слыхала, что да… русалки выходять, когда уже оны коло… особенно коло рэчек, коло морэй, там ти… топленники.
Здесь появляются новые детали. Например, говорится о том, что русалки опасны еще и тем, что могут защекотать до смерти. Мне кажется, что этот рассказ интересен тем, что в нем прочитывается и личное отношение к русалкам. Собеседница, ее зовут Нина, достаточно эмоционально передает историю, которую слышала от знакомого. чувства этих мальчишек, которые встретили странных «красивых девок». При том, что передает не свои чувства от встречи со странными «красивыми девками», она, кажется, прониклась этим рассказом и безусловно поверила в него. При этом в конце рассказа она смеется и сама себя переубеждает: «всякое», всякие россказни есть. И здесь стоит сказать, что этот рассказ адресован чужаку — то есть нам, фольклористам. Люди не всегда понимают, как к нам относиться. «Приехали городские и спрашивают про русалок, а мы им сейчас наговорим…» Это тонкий момент — верит ли в русалку каждый человек, который рассказывает про нее.
Брянская область, Злынковский район, фото – Елена Фролова
Два предыдущих рассказа записаны, как я уже сказала, в деревнях, которые расположены в одном районе Брянской области. И они очень похожи. Сейчас вы увидите рассказ из третьей деревни того же района — Спиридоновой Буды:
[Что говорили про русалок?] А про русаўки — ну нас пугали, чтобы у колоски не ходили, русаўками, а якие тые русаўки — мы их ня бачыли. Ну, конешно, боялися уже идтить уже ў жито ў тое, чтоб колоскоў нарвать, насмолить, и так пучок нарвёшь таки, выбираешь бубки таки добренные, посмалишь, на прыпячку ў хате не куди, тольки там уже. Посмалишь — тады уже ядим. Во. Дак нас гоняли чтоб ня… ня рвали колоскоў: на что ж вы портите?! А что ж — мы есть хочим. Дак мы… А яны ж такие хорошие бубки по бобине, самые поналиваются, если молодая, дак яна там такое слепенькое, а то прям аж вылазит из этого, из колоска бубка тая. Во. А так… Так вот: «Там русаўки!» Дак где ж та, хоть бы раз побачыть тую русаўку, что там за русаўка. [Просто говорили «русалка»?] Да. [Говорили, что она сделает?] Ну, яна там поймае вас да… наделае дялоў з вами, о, так что не ходите. А мы тады хоть с краёчку да. Ты стой, гляди, чтоб русаўка тая не тое, а я скорэй обдяру те колоски.
Согласитесь, здесь речь идет уже о совсем другой русалке. Что нового дает нам этот рассказ? Во-первых, в нем есть очень трогательные бытовые детали: как голодные дети бегали рвать колоски в поле, как смолили их на печке, и как за это их ругали родители. Они пугали детей русалкой, чтобы те не портили недозревшие колоски. Ну, и во-вторых, сама русалка, почему-то она здесь никак не связана с водой, а появляется в житном поле. Из этого текста мы легко можем представить как существовало в традиции поверье про русалку в колосках. Это своего рода педагогическая мифология. Тут русалка входит в ряд персонажей, которыми родители активно пугают детей в деревнях, чтобы они что-нибудь не делали. Русалка в таком контексте могла появляться и в воде, чтобы дети не заплывали далеко — это больше было распространено на севере. А вот чтобы дети не купались в августе, когда вода уже становится холодной, их могли пугать и другим необычным для нас существом — конским волосом, который по рассказам мог больно впиться в ногу.
Сейчас мы перенесемся на север, в Архангельскую область, и услышим совсем другую историю.
[А не видели никогда у реки таких странных женщин?] [НЗГ:] Русалок? [ННИ:] Таких русалок? [Русалок?] [НВФ:] Сейчас расскажу вам страшную историю. [Соб.: Давайте.] [НЗГ:] Страшное… [НВФ:] Мы же в Верховажье учились с Мирькой вместе. [НЗГ:] Ундин… про ундину расскажи. [НВФ:] Вот. Это… ну и… на выходные приходили сюда, а в понедельник шли в Брюково. [ЗГН:] За тринадцать километров Верховажье — Вологодская… [НВФ:] Да-да-да. Ну дак, мы на неделю туда уходили. Вот по… пошли, идём в Боровину [д. в Верховажском р-не Вологодской области]… вдвоём идём-то. Идём вдвоём и заходит, из этой… из… из-за церкви старуха. Выходит… Зима. Дело-то… тёмная ночь. Мы рано, тогда без часов ходили, и чёрт-те знает, во сколь… [ЗГН:] И в два часа да всё, да… выходили. [НВФ:] Очень рано пошли. Вот там и свету ещё не было в деревне. На Боровине не было свету. Идёт и подходит — к нам направляется, значит. И подходит, а там канава была такая. Ну... углубление так… Вот. Мы, значит, с… спички были, упакованы, мы всё спичкой чирк. А она, значит, развернулась и пошла опять за э… за церковь. Мы посмотрели, а следов-то нет. Нет следов. По снегу старуха. [НЗГ:] Иллюзия, значит, у вас. [ННИ:] Привидение. [А старуха в одежде была?] [НВФ:] В одежде, одежде, де… ну, живая старуха [смеется]. Ну, не знаю, какая, вышла и ушла. Ладно. Мы вдвоём… с этой-то. (...) Пошли в школу-ту в Верховажье, пришли, а я забыл сумчонку свою с этими самыми из… с… с книжками, ну учебную свою сумоч… (...) И во вторник-то я уже иду один. Вот. [НЗГ:] Уже и старухи нет. [НВФ:] Я вот, тут вот Слободку прошёл - всё это так. Подхожу к Боровине, ну уже бо… боюсь. (...) Идёт старуха из-за церкви. Вот значит, ну… Тут я не стал чиркать [спичкой], рванул когти. А... до… до последнего дома добежал, а дальше боюсь. Почему боюсь дальше бежать? Потому что там, вот перед Романовской ручей, который тека… текёт… (...) Там на перилах появлялась женщина. И она как садилась на перила… [ЗГН перебивает:] И расчёсывала волосы. [НВФ:] И… и начинала расчёсывать волосы — искры во все стороны, значит, летят. (...) Вот. Я, значит, сначала, там постучал, значит, в один дом, ну там какая-то… последний на Боровине. Ну там женщина сказала: «Ох, то…», — но мне чего-то это не понравилось. Я думаю, сейчас я… это… Ну, не захотел я к ней идти пере… переждать до свет… досветла [смеётся]. Вот. Я думаю, сейчас в эту... подхожу... к Романовскому логу — сидит! [Смеётся]. [НЗГ:] Иди ты, дед! [НВФ:] И чешет. Искры во все стороны летят. Я как рванул со страшной скоростью… [Через мост?] Через мост мимо неё. И там сразу в гору. А она мне говорит: «Ну, вот, хорошо, что пробежал, а то бы больше никогда, гъвърит, ты бы тут не прошёл!» [НЗГ:] Он встал бы, ко… [Это кто говорит?] [НВФ:] Вот эта тётка, которая сидит. [НЗГ:] И волосы расчёсывает. [НВФ:] И чесала [смеётся]. [А как она выглядела?] Дак я и говорю, она сидит и… Женщина… [НЗГ:] В темноте-то некогда смотреть-то было, страшно. [НВФ:] В… в… в этом… Длинные волосы и чешет, волосы… искры летят [смеётся]! [НЗГ:] Угу. [Она голая была?] [НВФ:] Нет, а одежде, не голая, зимой, зимой-то [смеётся]… [Волосы гребнем чесала?] Да-да. Гребешком чешет, значит, гребнем чешет. [НЗГ:] Гребешок какой-нибудь перламутровый был, отсвечивает — вот тебе и искры. [НВФ:] Да-да-да. Вот речь такую мне на… напутственну сказала: «Никогда бы ты больше уже…» Но я уже рванул со страшной скоростью и… Романовскую пробежал, а там сразу гора... под гору, там поскользнулся и на заднице съехал [все смеются]. [ЗГН:] Тебе сколько лет было в это время? [НВФ:] Восьмой класс. (...) Но… самое интересное, что Васька эту историю тоже знает Еленин. Он говорит: «Это самая старуха, это там постоянно». [Смеётся]. Это её обязанность. [НЗГ:] Легенда, наверное. (...) [А старуха эта, кто она?] А Василий говорит, что это она... старушка была ещё в этом… в этой-то церкви. И она, говорит, что вот, обходила вокруг.
Архив лаборатории фольклористики РГГУ, 2013 г., «Между мифом и историей», М.: Форум, Неолит, 2016
Этот рассказ из Вельского района Архангельской области, и главный рассказчик здесь — Валентин, 1937-го года рождения, а его собеседники — три хорошо знакомые ему женщины, примерно его ровесницы, и исследователи, которые делают запись. Здесь русалка снова совсем другая. Да и само построение сюжета уже более сложное. Сначала появляется какая-то таинственная старуха, которая исчезает, не оставляя следов — примета нечистой силы. После этой мистической встречи герой проходит через известный мост, где, как он уже заранее знал, появляется другая таинственная женщина — русалка. И здесь уже есть привязка к месту, подчеркивается, что именно там, у Романовского ручья, она регулярно сидит и чешет свои волосы, видимо, в ночное или вечернее время, и что об этом знают все. В рассказе есть очень яркая примета — когда русалка чешет волосы, вокруг разлетаются искры. И эта примета, вы будете удивлены, встречалась и в крестьянских рассказах XIX века о встрече с русалками. Но в нашем современном тексте есть снижение этой детали до уровня иллюзии: это просто гребень ее так светился.
Мне кажется, что эта запись интересна еще и тем, что мы слышим голоса сразу нескольких собеседников. Видно, что они все давно знают эту историю, много раз ее слышали и рассказывали. Но при этом все чувства, связанные с этой мистической встречей, все равно живы в моменте рассказа: и смешно, и страшно, и веришь, и одновременно не веришь тому, что это было на самом деле. Очень показательная и яркая реакция слушательницы на момент реальной встречи с русалкой: «Иди ты, дед!». Видно, что сюжет как бы до сих пор подогревает воображение участников разговора.
Мне кажется, что эта запись интересна еще и тем, что мы слышим голоса сразу нескольких собеседников. Видно, что они все давно знают эту историю, много раз ее слышали и рассказывали. Но при этом все чувства, связанные с этой мистической встречей, все равно живы в моменте рассказа: и смешно, и страшно, и веришь, и одновременно не веришь тому, что это было на самом деле. Очень показательная и яркая реакция слушательницы на момент реальной встречи с русалкой: «Иди ты, дед!». Видно, что сюжет как бы до сих пор подогревает воображение участников разговора.
Архангельская область, Мезенский район, фото – Катя Кузнецова
Что я хотела вам показать на этих 4 текстах? Что русалка в русском фольклоре многоликая. И это было заметно даже по текстам из одной Брянской области, а когда мы ушли далеко на север, она стала уже совсем другая. В первых трех рассказах она появлялась на Купалу или когда цвела рожь — вообще в летнее время, связанное с водой и растительностью. А тут, на севере, она вдруг появляется зимой. И уточняющий вопрос — а была ли женщина у ручья голая — тоже не случаен. Ведь в северных рассказах русалки часто появлялись обнаженными, даже зимой.
Если обобщать все эти сюжеты, то можно выделить два больших типа русской, а точнее восточнославянской русалки. О них говорят и фольклористы. Это севернорусская русалка, о которой рассказывают на Русском Севере, в Поволжье, на Урале и в Сибири, и юго-западная русалка, о которой мы услышим не только в России, в южной и западной ее частях, но и на севере Украины и в южной части Белоруссии. Здесь можно провести аналогию с родственными языками и диалектами одного языка. Представления о русалках, как и в целом всю демонологию, можно рассматривать как систему, близкую к языковой, в которой отличаются северный и южный говор, а южные включают в себя и элементы других языков, близких регионов других стран. Конечно, типы эти выделяются по общераспространенным деталям и сюжетам, но не стоит забывать, что они могут сильно варьироваться от деревни к деревне.
Если обобщать все эти сюжеты, то можно выделить два больших типа русской, а точнее восточнославянской русалки. О них говорят и фольклористы. Это севернорусская русалка, о которой рассказывают на Русском Севере, в Поволжье, на Урале и в Сибири, и юго-западная русалка, о которой мы услышим не только в России, в южной и западной ее частях, но и на севере Украины и в южной части Белоруссии. Здесь можно провести аналогию с родственными языками и диалектами одного языка. Представления о русалках, как и в целом всю демонологию, можно рассматривать как систему, близкую к языковой, в которой отличаются северный и южный говор, а южные включают в себя и элементы других языков, близких регионов других стран. Конечно, типы эти выделяются по общераспространенным деталям и сюжетам, но не стоит забывать, что они могут сильно варьироваться от деревни к деревне.
Севернорусская русалка
Русалка, о которой рассказывают на Русском Севере, в Поволжье, на Урале и в Сибири.
Расскажу подробнее про севернорусскую русалку, для начала в историческом срезе. В XIX веке и в начале XX-го жители деревень рассказывали истории, в которых фигурировал женский персонаж по типу как раз женщины, сидящей у ручья. Но русалкой она не называлась, а могла иметь названия самые разные. Во-первых, по аналогии с другими демонологическими персонажами: водяниха, лешачиха, чертовка. Часто в XIX веке крестьяне действительно роднили русалку с другими демонами окружающих пространств: она могла быть женой водяного, лешего и черта соответственно. Но эти названия могли использоваться и безотносительно ее семейного положения. Другие названия были связаны ее поведением. Хитка — от того, что она могла похищать людей, шутиха — от ее аудиального поведения, ведь она часто выдает себя смехом, и колотовка — потому что она могла приходить и выколачивать белье вальком, специальным деревянным бруском для ополаскивания белья. Еще одно необычное название — лобаста. Оно заимствовано из тюркского фольклора, в котором есть женский демонологический персонаж «албасты», правда, ничего общего с русалками не имеющий, эта демоница вредила роженицам.
Архангельская область, Каргопольский район, фото – Катя Кузнецова
И чтобы закрепить этот образ и прибавить к нему другие характерные детали, я хочу вам показать сведения 1914 года из Владимирской губернии, которые приводит Дмитрий Зеленин, автор первой большой работы о восточнославянской русалке. Он цитирует другого этнографа — Завойко.
Русалки или шутовки рисуются в образе женщин или девушек: «совсем как женщина, только в лице краски (румянца) нет да руки тощие и холодные; космы (волосы) больно длинные, титины (груди) большущие». Видят их часто в прудах, озерах и проточных водах, как они балахтаются, стоя по пояс в воде. Здесь они обыкновенно «чошутся», т.е. чешут гребенкой волосы, от волос сыплются иногда блестки. В воде они «намываются», т. е. моют лицо руками. Один из крестьян рассказывал, что видел русалку, как она в воде перед зеркалом «модилась» (прихорашивалась), другой — как она рыбу да рака ела. Нагие они выходят из воды и на берег; здесь они прогуливаются, разговаривают между собою, смеются, шутят.
Д.К. Зеленин «Очерки славянской мифологии», Пг., 1916
Довольно страшный облик в противовес историям про красивых русалок. Облик русалки на севере не был однозначно красивым — это могла быть и жуткая косматая женщина. Длинные волосы русалок могли быть разных цветов: зелеными, черными, русыми и иногда даже белыми.
К вопросу о наготе. Русалки не всегда появляются обнаженными, время от времени, например, их видели в рваном сарафане. Но для зимы, согласитесь, нет особенной разницы между двумя этими появлениями — русалка мерзнет. Крестьяне рассказывали, как заставали ее в бане – она приходила туда париться. Один старик во Владимирской губернии увидел русалку в овине, на том месте, где сушат хлеб, она пришла туда вся ледяная и легла, чтобы согреться. Не случайно русалки, по рассказам, могли воровать у женщин мычки, заготовки для ткачества, чтобы сшить себе одежду. Но, по словам крестьян, так как русалки не были этому обучены они могли только обслюнявить ее и оставить висеть на месте.
Покажу вам еще один красивый и жуткий рассказ, в основе которого характерная вредоносная черта русалки, о которой мы уже сказали – она топит людей, и чаще — молодых людей.
К вопросу о наготе. Русалки не всегда появляются обнаженными, время от времени, например, их видели в рваном сарафане. Но для зимы, согласитесь, нет особенной разницы между двумя этими появлениями — русалка мерзнет. Крестьяне рассказывали, как заставали ее в бане – она приходила туда париться. Один старик во Владимирской губернии увидел русалку в овине, на том месте, где сушат хлеб, она пришла туда вся ледяная и легла, чтобы согреться. Не случайно русалки, по рассказам, могли воровать у женщин мычки, заготовки для ткачества, чтобы сшить себе одежду. Но, по словам крестьян, так как русалки не были этому обучены они могли только обслюнявить ее и оставить висеть на месте.
Покажу вам еще один красивый и жуткий рассказ, в основе которого характерная вредоносная черта русалки, о которой мы уже сказали – она топит людей, и чаще — молодых людей.
[Чего нельзя делать на озере? Говорить?] На озире фсё говорят, только вот этово... говорят, ести там эта... русалка в озире. Русалка. [Русалка?] Русалка кака-то есть. Женщина с длинными косами. Ну вот, дак я... тоже мама говорит: мы косили на берегу, а, гът (т.е. говорит), сили обедать. А эта женщина-то, гът, в окурат недалёко от нас, гът, вылезла из... это... из воды-то, така вот, до пояса, да глядит, гът, в ту сторону, гът: «Што ево долго, — гът, — и не видать-то!» Сама, гът, проговорила и опять в воду… Прошло, гът, минут десить — видит: молодой паринь. Так быстро бижит, говорит, дак добегает вот напротиф тово места на берик, пинжак збросил и... это... брюки збросил и туда... и згинул — всё. И там и осталса. Дак потом ёво искали. [Утонул?] Утонул, да. [Это она его ждала?] Она ево, наверно, и ждала. «Што ево, — говорит, — долго и нету-то?» — оне росказывали дак, росказывали, гът, сидели... обедать только сели... [Как она выглядит?] А она така чёрная вот, настоящая девица, волосы чёрные, гът, такие длинные, а сама смотрит, гът, в ту сторону, откуда парень прибежал, она в ту и глидела: «Што, — гъвът, — ево долго и нету-то?!» Мы вот слышали да. А только, гът, минут десить прошло — он бежит дак. Весь оддыхался, гът, от как торопился тут на смерть. Только вот сунулся в воду — и всё. Потом, гът, мужики лазили искать да не могли найти, дак, видно, тиченьем-то отволокло. Ни знаю.
Архив лаборатории фольклористики РГГУ, 2001 г.
Часто в историях про утопленников и русалок рассказывается о том, что их увидели, возможно, посмотрели им в глаза, и пошли за ними. А тут как будто какая-то невидимая жертве сила влечет человека в озеро. И, может, за этим скрывается целая история о том, что мужчина несколько раз ходил на это место, видел русалку, и все-таки в конце концов она смогла его забрать. Но так могли описывать и мимолетное помрачение ума.
Архангельская область, Каргопольский район, фото – Катя Кузнецова
Юго-западная русалка
И я перейду к совсем другим сюжетам — о летней юго-западной русалке, более тесно связанной с растительностью и с миром живых. Как я уже сказала, они встречаются на юге России и в Белоруссии и Украине. И в том числе мы посмотрим тексты, записанные на территории Полесья, и захватывает некоторые южные регионы России, но в основном — регионы пограничных стран. Эта территория объединяет группы, разные по этническому составу, но элементы фольклорной традиции, сюжеты, которые там рассказываются — они во многом схожи. Фольклористы очень любят этот регион и в советское время туда регулярно ездила московская группа исследователей, потому что, как считается, фольклор, который там бытует, архаичен и отражает очень глубокие слои восточнославянской мифологии.
Для начала я хочу вам показать один белорусский текст, из Могилевской области:
Русалки у нас там были, вязки́ такие, вязки (т.е. ветки) назывались. Дак говорят… Во, як дайдим, так, говорят, русалки гута́ются (качаются), говорят, на этых… Як только идут люди, говорят: «Ходьте к нам гутаться!». И яны, говорят, разгутоваются. Во это я чула, это я тоже не в… не приходилося мне, по рассказкам… я во… рассказы, а так… [А где они гутаются?] Вязки такие, вязь, дерево. Вязь. И яны там… три дерева таких, як едешь у нас на станцию. Оно там ў низине ў той. И на тых вязках гутаются. Тады, говорят, гутаются, гутаются. Як только человек идеть: «Ходите к нам, гутаться». Всё… всё просили. [Это они просили?] Да, да. «Ходите к нам, — говорят, — гутаться». А ины́ говорят: «Ой, не, не, не, не!» — и по́йдут. [А если пошёл бы человек, что бы было?] Ну, а кто ж его знает. Не знаю, у нас никто… сколько кого пригласили… Не стало. Не стали видать их. Зрезали… зрезали тыи вязки. И где их… не стало их сразу. [Это они на ветках качались?] Да, да, да. Де… Три дерева так во сто… было. И яны, значит, перегутоваются як-то… Я-то… я не видала. Во по рассказкам это… [А как они выглядят?] А як только не сядут, пойдут, ины: «Ха-ха-ха-ха-ха!» — засмеются. Из йих, что, мол, не пошли. И всё. А як зрезали тыи, уничтожили, значит, перестало всё это. [А не рассказывали, как они выглядят?] [Отрицательно хмыкает]. [Маленькие или большие?] Большие. [Как человек?] Типа че… як че… типа человека, такие, говорят. Ну, и, говорят, хвосты, вроде, говорят, их… были́. Як типа хво́сты такие. [Как у собаки?] Неа. То… тоньше, тоненькие, говорят, тоненькие хвосты. На кончике, говорят, кос… косматенькие, говорят. [Косматенькие?] Як обезьяны во, это. А, говорят, гут… [А парни или девки?] Не… ины ж не видно там, где… [А смеялись как?] Тонко, тонко, говорят, тонким голосом «ха-ха-ха». [Это было в какое-то определённое время?] Як там хто ходит. У нас ходили на работу на станцию, ў Зале́совичи, туды. А там ины стояли так, три… у болоте… там болоты, по одну сторону́ болоты, и по другую болоты. И эты три дерева. А унистожили, и всё, нихто не стал видать. [Это летом или зимой?] Летом особенно, летом, ага, летом, когда идут во… утром на работу.
Здесь есть один новый сюжетный элемент, который сегодня в историях нам не встречался — русалки вдруг появляются на ветках деревьев и начинают качаться на них и смеяться. И это уже черта южной и западной русалки, на севере русалку, сидящую на ветвях, мы не встретим. А еще здесь нет определенного ответа на вопрос — парни это или девки, могут быть и теми, и другими. Здесь появляются зооморфные детали — у русалок есть хвосты, но совсем не рыбьи, а тоненькие, косматенькие, как у обезьян.
Сейчас я хочу показать вам фрагмент из документального фильма 1990 года «Праздники, обычаи и обряды Полесья», который снимали в сёлах Брестской, Гомельской и Житомирской областях Белоруссии. Вы услышите два рассказа о русалках. Первый — о русалке в поле, уже знакомый нам мотив, а второй — снова не похожий на предыдущие, о русалке, которая приходит к матери за одеждой.
Праздники, обычаи и обряды Полесья (1990)
В этих историях возникает более строгая календарная привязка появления русалок среди людей — Тройцевая тиждень, Русальный тиждень. Этот период связан с праздником, известным нам как Троица, другое название — Пятидесятница, то есть 50-й день после Пасхи, переходящий праздник, который обычно приходится на начало лета. Русальный или Троицкий «тиждень» (по-украински) или «тыдзень» (по-белорусски), на юге России ещё называют Гряная неделя, на ней, как поется в известной песне про русалок, сидят русалки «на кривой березе». Чаще всего так говорят о неделе с понедельника после Троицы до понедельника следующей недели, с которой уже начинается Петровский пост, Петровки. И для территории Полесья этот период был особенно связан с русалками, иногда эту неделю так и называют Русальницей. В Брянской области, как мы уже узнали, русалки появляются на Ивана Купалу. А на территории Полесья — только в неделю после Троицы, и все остальное время года их не встретишь среди людей.
О происхождении русалок на юго-западе рассказывали намного чаще, чем на севере, и это была важная сюжетная завязка истории. В северных историях мы можем услышать о том, что русалки — это утопленницы, некрещеные дети, но как будто для северной русалки это не такой важный атрибут — она остается персонажем, близким к природным духам и привязанным к определенным местам пугающим, вредоносным существам. Южная русалка — персонаж, близкий к миру людей.
Русалками становились, как и на севере, умершие до крещения дети или умершие до замужества обрученные или просто молодые девушки. Но также ею мог стать человек, умерший во время самой Русальной недели. Мне встречался украинский текст, в котором говорилось, что даже пожилые люди боялись умереть на неделе после Троицы. Старики считали, что нужно потерпеть и пережить эту неделю, даже если совсем плохо, потому что обязательно станешь русалкой — нечистым покойником. Почему юго-западная русалка была ближе к живым людям? Можно сказать, что через этот образ крестьяне общались со своими умершими родными. Многие истории о русалках здесь — именно истории об умерших знакомых, родственниках или просто умерших людях из деревни. Как и история из фильма о Полесье — умершая дочь, став русалкой, приходила к матери на Русальную неделю каждый вечер надеть свой любимый андарак (разноцветную домотканую юбку), и мать каждое утро замечала, что юбка ношеная.
В фильме говорится о двух разных русалках, появляющихся на Русальную неделю. Первую видят в житном поле, она ходит с венком на голове и имеет одну страшную деталь в облике — они гуляют голые, и видно, что у них «ціцькі жалезныя»… То есть мы видим, что и у юго-западной русалки есть вторая, страшная ипостась.
О происхождении русалок на юго-западе рассказывали намного чаще, чем на севере, и это была важная сюжетная завязка истории. В северных историях мы можем услышать о том, что русалки — это утопленницы, некрещеные дети, но как будто для северной русалки это не такой важный атрибут — она остается персонажем, близким к природным духам и привязанным к определенным местам пугающим, вредоносным существам. Южная русалка — персонаж, близкий к миру людей.
Русалками становились, как и на севере, умершие до крещения дети или умершие до замужества обрученные или просто молодые девушки. Но также ею мог стать человек, умерший во время самой Русальной недели. Мне встречался украинский текст, в котором говорилось, что даже пожилые люди боялись умереть на неделе после Троицы. Старики считали, что нужно потерпеть и пережить эту неделю, даже если совсем плохо, потому что обязательно станешь русалкой — нечистым покойником. Почему юго-западная русалка была ближе к живым людям? Можно сказать, что через этот образ крестьяне общались со своими умершими родными. Многие истории о русалках здесь — именно истории об умерших знакомых, родственниках или просто умерших людях из деревни. Как и история из фильма о Полесье — умершая дочь, став русалкой, приходила к матери на Русальную неделю каждый вечер надеть свой любимый андарак (разноцветную домотканую юбку), и мать каждое утро замечала, что юбка ношеная.
В фильме говорится о двух разных русалках, появляющихся на Русальную неделю. Первую видят в житном поле, она ходит с венком на голове и имеет одну страшную деталь в облике — они гуляют голые, и видно, что у них «ціцькі жалезныя»… То есть мы видим, что и у юго-западной русалки есть вторая, страшная ипостась.
Русалки — типа жэншчын ёны були. Волосы ў йих вьюшчыеся, тако вот длинные. Ëны нагие ходили, и ў йих оты груди, говорать... Ëны чоловика як споймають, и шчэкочуць, и грудь дадуть ёму в рот, и зашчэкотувають чоловика, грудь в рот затыкають. Не знаю я, чы у йих молоко йе, чы нема. Груди свои — цыцки, по-нашому — ёны за плечы закидаюць [перекидывают за спину].
«Народная демонология Полесья», Том II, Москва: Рукописные памятники Древней Руси, 2012
В этом тексте из села Кочищи Гомельской области страшный облик русалки с длинной отвисшей грудью дополняет еще и то, что она проделывает с человеком: затыкает рот и щекочет его до смерти. Страшные русалки могли иметь и зооморфные черты. Вот текст из той же области:
Русалки як жонки, и цыцки есь. Косы доўгие и кожа есь, но не як ў нас. Руки есь, но руки — як лапы ў собаки, и шэрсть на теле, на лице, на руках. [Когда их можно было видеть?] На Купайлу и на Русальную неделю. Ў хороший солнечный тихий день выходять русалки и греются около берега. [Куда они уходят?] Як жыто зажынаюць, то яни на небо злетаюць.
«Народная демонология Полесья», Том II, Москва: Рукописные памятники Древней Руси, 2012
С другой стороны, русалки — это умершие (дети, девушки и молодые люди, да и вообще люди разных возрастов, все, кто умер на Русальной неделе), которые при этом остаются в своем облике или появляются уже в женском образе русалки — это часто немного размыто в историях, русалкой может стать любой человек, но облик русалки чаще имеют все-таки женский. Часто русалки ходят в тех одеждах, в которых были похоронены эти люди, а девушки появляются в свадебных одеждах. Об этом рассказывали в Брестской области:
Гэто говорылы, шчо когда-то як заручэная деўка ўмэрла... Она заручылася, а потом заболила да ўмэрла, то ужэ кажуть, заручэная диўка ходыть русаўкой у лисе (...) Молодые, ў винку, с лентами или там хвата [фата] или шчо-то такое. Некоторые кажуть, побачылы ў жыте ў венку... Чого одна? Килько йих там умэрло!
«Народная демонология Полесья», Том II, Москва: Рукописные памятники Древней Руси, 2012
И закончить разговор о юго-западной и полесской русалке я хотела еще одним текстом, на этот раз украинским. Рассказчица — из Ровненской области. Это очень красивый текст. Она описывает встречу с русалками, которая произошла с ней в детстве, и говорит о том, как русалки, появившиеся на Троицкой неделе, уходят обратно.
(З-1:) А вы не слышали, что, рассказывают, что на Троицу приходят русалки и говорят, что им нужно поменять сорочку? (Р-1:) Приходят. Троица сегодня, до Троицы — русалки ходят. Ходят, в чем они одеты там, в чем похоронены, в том они и ходят, в то и одеты. (З-1:) А кто такие русалки? (Р-1:) Русалки? Любой, кто попадет, кто умрет. Это… (З-1:) Кто умер на Троицу, тот русалка, или как? (Р-1:) Тот русалка. (З-1:) Любой человек может стать русалкой? (Р-1:) И дети, и любой человек. (З-1:) И взрослый может быть? (Р-1:) И взрослый, кто попал. Это тогда уже до… (З-1:) И мужчина может стать русалкой? (Р-1:) Может, может. Кто умер, тот и русалка. Тот уже… (З-1:) А кто родился на Троицу, тот нет? (Р-1:) Нет, тот хороший. (З-1:) Тот хороший, да? (Р-1:) Тот хороший. (З-1:) А что русалка — она плохая? (Р-1:) Ну как она, русалка приходит, ну в тот день приходит, что она должна… (З-1:) На Троицу приходит? (Р-1:) На Троицу должна. Ее… это… праздник. (З-1:) Ее праздник? (Р-1:) Ее праздник. (З-1:) И что она хочет? (Р-1:) А что она хочет? Она ходит по полю, по ржи. Мы ходили рвать щавель, и видим: ходят какие-то люди. (З-1:) Вы видели русалку? (Р-1:) Видели, ходят. А кто они? Так мы к ним ближе — они дальше, мы к ним ближе — они дальше. И нельзя с ними поговорить [?]. Мы пошли домой. (З-1:) «Побаяти» — это поговорить? (Р-1:) Нельзя поговорить, потому что то русалки, то такие русалки. Хоть ребята, хоть девушки, хоть молоденькие, хоть старики. Но это время: если попал — то русалка. (З-1:) А их нужно бояться, да? (Р-1:) А чего их бояться? (З-1:) Они могут щекотать или что-то там? (Р-1:) Не-не-не. (З-1:) Нет, ничего, не трогают? (Р-1:) Они только явятся. Себя покажут, они ничего не сделают. (З-1:) А говорили, что им нужно сорочку? (Р-1:) Дать? (З-1:) Дать сорочку русалкам, нет? (Р-1:) Ну, кто хочет, тот дает. (З-1:) А как дают сорочку? (Р-1:) Мы не даем, не дали сорочку, никогда не давали. Смотрим — они ходят. Мы рвем щавель, зелень, что-нибудь рвем. (З-1:) А вы не боялись? (Р-1:) Нет. (З-1:) А сколько вам лет было, когда вы видели русалок? (З-1:) Пять лет, как меня мать взяла щавель рвать. Она тех русалок увидела, перекрестилась: «Идем, дети домой, идем». А она нам ничего не говорит. (З-1:) А вы увидели сами? (З-1:) Ага. Что это люди. Ну это люди. Но, как мы к ним, то они дальше, как мы к ним, то они дальше, нельзя их… (З-1:) А они, как уже перекрестились, уже боятся? (З-1:) Да. Перекрестилися и пошли домой. А они себе гуляют дальше. А уже они, как тот последний день, гуляют они: и девушки, и молоденькие, и всякие, какие попадут. Они потанцуют, потанцуют, да все идут, поющие, на кладбище, до своих… (З-1:) Это кто? Русалки идут? (З-1:) Русалки. (З-1:) А что можно услышать это, как они поют? (З-1:) А что ж? Можно и услышать и увидеть их (З-1:) Да вы что? (З-1:) Кто хочет, кто хочет. Те идут на могилки и садятся, и кто хочет, те смотрят, как они уходят, идут. (З-1:) А что, были у вас такие люди, которые ходили? (З-1:) Были. Уже нет тех людей. Только они идут, они поют очень хорошо! Потому что они певицы. О, и они же идут и уже перекрестятся, все — уже на тот год аж выйдут. (З-1:) А поют не люди, это же русалки? (З-1:) Да-да-да, это не люди. (З-1:) А люди не поют, кто хочет посмотреть, кто не боится? (З-1:) Не-не-не. (З-2:) А какие песни пели русалки? (З-1:) А кто их знает — любые песни они знали, любые песни. Какие знали, такие и пели. А то они бедненькие идут, где-то прячутся, поют, и идут уже: перекрестится каждая, перекрестится — да и на кладбище, да и уже идет… (З-1:) Кто? Русалка перекрестится? (З-1:) Да, в свое место. (З-1:) В свое место — это в могилу уже идет? (З-1:) Да, да. На свою могилу что она идет ложиться.
(З-1:) А от ви не чули таке, кажуть, шо якось на Троїцю приходять русалки і кажуть, шо їм нада перемінить сорочку? (Р-1:) Пріходят. Тройца сьогодні, то Тройці до того – русалки ходят. Ходят у чум вони вбирані там, в чум є похоронені, в тум вони ходіт, в тум вони вбирані. (3-1:) А хто такі русалки? (Р-1:) Русалкі? Хто любий попаде – тоді вмре. Ето… (3-1:) Хто вмер на Троїцю, той русалка, чи як? (Р-1:) Той – русалка, той русалка. (3-1:) Будь-яка людина може буть русалка? (Р-1:) І діти, і будь, будь-яка людина. (3-1:) І дорослий може буть? (Р-1:) І дорослий, хто попав. Ето тоді вже до… (3-1:) І чоловік може бути русалкою? (Р-1:) Може, може. Хто умер – той русалка, той є русалка. Той вже… (3-1:) А хто родився на Троїцю, то нє? (Р-1:) Нє, той добрий. (3-1:) Той добрий є, та? (Р-1:) Той добрий. (3-1:) А шо русалка, вона – погана? (Р-1:) Ну як вона, русалка приходіт, ну того дня приходіт, шо вона мусит… (3-1:) На Троїцю оце приходить? (Р-1:) На Троїцю мусит, її… ето… свято. (3-1:) Свято її? (Р-1:) Свято її. (3-1:) І шо вона хоче? (Р-1:) А шо вона хоче? Вона ходить по полі, по житі. Мі ходими рвати щав'ю, і бачимо: і ходіт якісь люди. (3-1:) Ви бачили русалку?! (Р-1:) Бачилі, ходять. А шо ж це за вони? Так мі до їх бліже – вони далі, мі до їх бліже – вони далі, й не мона їх побаятис. Мі, мі хода – додому. (3-1:) «Побаяти» – це поговорити? (Р-1:) Не мона поговорити, бо і то русалки, то такі русалки. Хоть хлопці, хоть дівчата, хоч молоденькі, хоть старенькі. Но то є час: як попав – то русалка. (3-1:) А їх треба бояться, да? (Р-1:) Ну а чо їх бояцца? (3-1:) А вони можуть лоскотать чи шось там? (Р-1:) Нє, нє, нє. (3-1:) Нє, нічого, не трогають? (Р-1:) Вони іно з'являцца. Побачать собі, бо вони, вони нічо не зроблят. (3-1:) А оце ж казали, шо сорочку наче їм треба? (Р-1:) Дати? (3-1:) Дати сорочку русалці, нє? (Р-1:) Ну хто хоче, хай дає. (3-1:) А як дають сорочку? (Р-1:) Мі не дає, мі не далі сорочку, ніколі не давалі. Бачім – вони ходят. Мі рвем чи щав'ю чи зілля, шо-небудь рвем. (3-1:) А ви не боялися? (Р-1:) Нє. (3-1:) А ви, а вам скільки років тоді було, коли ви бачили русалок? (Р-1:) Два ети… П'ять лєт, як мене мати взяла щав'ю рвати. Вона ті русалки побачила, перехристилася: «Ходім, діти, додом, ходім». А вона нам нічо не каже. (3-1:) А ви й побачили самі? (Р-1:) Ага. Шо то люди. Ну то ж то люди. Алє, як ми до їх, то вони далі, як ми до їх, то вони далі, не мона їх… (3-1:) А вони, як вже перехрестився, то вже бояться? (Р-1:) Да. Перехрестіліса, ми пушлі додому, а вони собі гуляють дальше. А вже вони, як той день послєдній, гуляют вони: і дивчата, і молоденькі, всякі, які попадут. Вже вони потанцуют, потанцуют, да всі йдут, спуваючи, на кладбіщє, вже йдут до своїх… (3-1:) Це хто? Русалки йдуть? (Р-1:) Русалки. (3-1:) А шо, можна почуть оце, як вони співають? (Р-1:) А чо ж? Можна почути і побачити їх. (3-1:) Та ви шо? (Р-1:) Хто хоче, хто хоче. То йдут до могилок да й сєдают, та хто хоче, то дивітса, як вони йдут, вони йдут… (3-1:) І шо, були у вас такі люди, які оце ходили? (Р-1:) Булі. Вже нема тих людей. Только вони йдут, вони співают во всю хорошенько! Бо вони співачки. О, і вони ж ідут і вже перехристітьса, всьо – вже на той год аж вийдут. (3-1:) Так це ж не … сщас, співають це не люди, а це самі русалки? (Р-1:) Да, да, да, то не люди. (3-1:) А люди не співають, які хто хоче подивиться, хто не боїться? (Р-1:) Нє, нє, нє. (З-2:) А яких пісень співали русалки? (Р-1:) А хто їх зна – любі пісні вони зналі, любі пісні. Які знає, такі співалі, та. То вони такі бідненьки йдут, і десь ховаютса, спувают, і йдут вже: перехрістітса кожна єдна, перехрістітса – да й на кладбіщє да й вже йде… (3-1:) Хто? Русалка перехреститься? (Р-1:) Да, да, в своє місце. (3-1:) В своє мєсцє – на свою могилу вже іде? (Р-1:) Да, да, на свою могилу, шо вона йде лягати.
Рассказ завораживающий. Оказывается, русалки неделю после Троицы могли появляться не одни, а вот так собираться группами, ходить по полям, петь песни — «бо вони співачки» — и так же целыми группами уходить из мира людей после окончания этой недели. И люди даже ходили посмотреть на то, как они уходят, идут по кладбищу, поют, садятся каждый на свою могилу и, перекрестившись, исчезают — это, конечно, противоречивый момент, что нечистая сила крестится, но рассказчица его подтвердила. Уходили они в понедельник — последний день Русального тиждня, который могли называть Розыгры, и это неслучайно, и связано как раз с этими гульбищем русалок, их песнями и плясками, перед своим уходом.
Куда они уходили? Не только на кладбище, чаще — в леса, реки. Важно было, чтобы все русалки спокойно ушли до следующей Троицы, с этим связаны и распространенный в этих регионах обряд похорон или проводов русалки: в русалку наряжают девочку, девушку и с песнями провожают ее за пределы деревни, оставляют в лесу, у реки, то есть символически проделывают обратный путь этих персонажей. И есть трогательный, на мой взгляд, сюжет о русалке, случайно оставшейся в мире людей. Согласно поверьям, если одна из русалок не уходит по какой-то причине в положенное ей время, то она проводит весь год в доме своих родителей, жителей села, деревни, до следующей Русальной недели, так как в другие сроки путь в свой мир для нее закрыт. При этом весь год она ведет себя как душа умершего: неподвижно сидит за печью или в углу, сохраняет молчание, и питается паром от горячей пищи. И только после Троицы «оживает», обретает голос и способность передвигаться.
Куда они уходили? Не только на кладбище, чаще — в леса, реки. Важно было, чтобы все русалки спокойно ушли до следующей Троицы, с этим связаны и распространенный в этих регионах обряд похорон или проводов русалки: в русалку наряжают девочку, девушку и с песнями провожают ее за пределы деревни, оставляют в лесу, у реки, то есть символически проделывают обратный путь этих персонажей. И есть трогательный, на мой взгляд, сюжет о русалке, случайно оставшейся в мире людей. Согласно поверьям, если одна из русалок не уходит по какой-то причине в положенное ей время, то она проводит весь год в доме своих родителей, жителей села, деревни, до следующей Русальной недели, так как в другие сроки путь в свой мир для нее закрыт. При этом весь год она ведет себя как душа умершего: неподвижно сидит за печью или в углу, сохраняет молчание, и питается паром от горячей пищи. И только после Троицы «оживает», обретает голос и способность передвигаться.
Фрагменты причелин, Нижегородская область, конец XIX века
Напоследок я все-таки расскажу о русалках с рыбьими хвостами. Будет неточностью сказать, что про русалок с хвостами в русских деревнях совсем не рассказывали. Конечно, это не так. Традиционные мотивы вполне сочетаются с этим книжным представлением. И в Архангельской области рассказывали про русалок, которые по виду могли быть похожими на рыбу, с блестящим чешуйчатым хвостом, с перепонками между пальцами, которых встречали у воды, на берегу, на камнях. Но в таких историях сложно судить, откуда мог взяться хвост. Уже в конце XIX века, а уж тем более в начале ΧΧ жители деревни могли быть грамотными, читать книги, распространялись лубочные издания, о которых мы говорили в начале, а уж о современности и говорить нечего — у каждого в доме есть телевизор, у многих интернет и русалка с хвостом — уже совсем не новость.
В названии моей лекции звучит слово «фараонки», и я еще ни разу о них не сказала. Это как раз тот образ женщины с хвостом, который попал в традицию довольно рано — тексты о них записывали и от крестьян в ΧΙΧ века, и в начале ΧΧ-го, а вот в позднее время уже записывали очень редко. В деревянной резьбе Поволжья, Владимирской и других областей встречались фигуры женщин, похожих на классических западноевропейских русалок. Их вырезали, как правило, на досках для украшения кровли и называли «фараоны», и иногда — «берегини».
В названии моей лекции звучит слово «фараонки», и я еще ни разу о них не сказала. Это как раз тот образ женщины с хвостом, который попал в традицию довольно рано — тексты о них записывали и от крестьян в ΧΙΧ века, и в начале ΧΧ-го, а вот в позднее время уже записывали очень редко. В деревянной резьбе Поволжья, Владимирской и других областей встречались фигуры женщин, похожих на классических западноевропейских русалок. Их вырезали, как правило, на досках для украшения кровли и называли «фараоны», и иногда — «берегини».
Фрагменты причелин, Нижегородская область, конец XIX века
Дмитрий Зеленин, сегодня мы его уже упоминали, предположил, что это образы связаны с народным переосмыслением библейских легенд. Что это за фараонки? Во время исхода иудеев из Египта, они шли через Красное море, и перед ними море расступилось, а когда через него стали идти воины фараона, оно закрылось обратно, и потопило их. И эти нечестивые фараоновы войска стали людьми с рыбьими хвостами, которые и по сей день, как говорили крестьяне, живут в морях.
Во Владимирской губ. рассказывают, что «в Чермном море и поныне еще плавает фараоново войско, причем женщины „как есть настоящие": с волосами и с титьками, только плеск (хвост) у них рыбий — ноги срослись; а мужики все даже с бородами».
Д.К. Зеленин «Очерки славянской мифологии», Пг., 1916
Возможно, в той лубочной картинке с женской и мужской фигурами русалок, которую я показала в начале, издатель как раз и соединил образы народных фараонок и античных сирен.
Что можно почитать о русалках? Я очень советую найти книгу Дмитрия Зеленина — «Очерки русской мифологии». Первый раз она вышла в 1916 году, позже переиздавалась, но актуальности не потеряла. Это самое полное на тот момент и первое собрание всех материалов не только о русалках, но и о заложных покойниках — сам термин придумал и ввел Зеленин и им до сих пор пользуются фольклористы. И второе — более позднее исследование, одно из последних, где вы прочитаете о том, чем отличается севернорусская русалка от юго-западной. Ее автор — Людмила Виноградова — участвовала в экспедициях в Полесье в 1980-х годах, и в этой статье, в том числе, вы сможете подробнее узнать о полесских сюжетах.
Д.К. Зеленин. Избранные труды. Очерки русской мифологии: Умершие неестественною смертью и русалки. М.: Индрик, 1995
Л.Н. Виноградова. Многоликая русалка: диалектные формы восточнославянских поверий (В книге «Мифологический аспект славянской фольклорной традиции». М.: Индрик, 2016)
Л.Н. Виноградова. Многоликая русалка: диалектные формы восточнославянских поверий (В книге «Мифологический аспект славянской фольклорной традиции». М.: Индрик, 2016)
Автор текста: Катерина Кузнецова
Публикация на сайте: Мария Сенцова
Публикация на сайте: Мария Сенцова